"Туда есть вход, а выхода нет": магаданец рассказал, как получил ранение в Украине и почему не хочет возвращаться воевать

Друзья, недавно я попросил связаться магаданцев, которые пошли воевать на территорию Украины, и рассказать, что они там пережили. 

Отклики пришли и продолжают приходить. Здесь вы прочитаете третье  интервью из цикла бесед с нашими военнослужащими. 

Отмечу, что информация об их участии в "СВО" была проверена, эти люди действительно вернулись из зоны боевых действий. Кто-то ранен и долечивается, кто-то находится в отпуске. 

Это рассказ магаданца, который был мобилизован. Его имя, по просьбе военнослужащего, изменено на Антон. 

Мужчина был мобилизован из Магадана, сам он служил пограничником, а к моменту когда началась "СВО", вышел на пенсию и работал, ремонтируя топливную аппаратуру. 

После того, как Путин объявил о вводе войск в Украину, а позднее мобилизацию, мужчине пришла повестка и он пошел в военкомат. 

Привожу интервью с этим человеком. 

- Как вы ушли - добровольцем или мобилизованы были?

- Я был мобилизован в конце сентября, пришла повестка. Мне сказали, что пока не нужен, "мы вам позвоним". 

Через пару дней позвонили, сказали собирайся. Ну и через три часа я прибыл в призывной пункт.

- Получается, вы сами приняли решение, то есть сразу пошли по повестке?

- Не то, что принял решение или не принял решение. Просто не знаю, может так воспитание сложилось, потому что это мой долг. 

Я думал тогда, что армия в нормальном состоянии, и что не будет такой задницы, как получилось. Конечно, если бы я знал то, что я на сегодняшний момент знаю, я бы никогда не пошел.

- Вы пришли на призывной пункт. Что было дальше можете рассказать ?

- Собственно, ничего, нас загрузили в автобус, отвезли на Снежку, там мы до вечера пробыли. 

Где-то часов в 11 нас отвезли в аэропорт на самолет, и отправили сначала в Хабаровск, потом из Хабаровска в Уссурийск в "румынский полк", в котором я и сейчас числюсь.

Были там около недели, ничего не делали, нас ничему не учили, просто народ бухал. Я не пил, потому что не употребляю алкоголь. 

Через неделю нас отправили на Сергеевский полигон и где-то там мы тоже чуть больше недели были. 

За время, что я был на полигоне, нас один раз ночью свозили на стрельбище, дали автоматы, естественно, темно, ни фига не видно. Мы там по рожку выстрелили и все. И где-то через неделю, может полторы, нас отвезли на Украину.

- Прямо непосредственно в Украину или в ЛНР, ДНР, куда-то в эти места?

- Нас погрузили на камазы привезли под город Гуляй-Поле в Запорожье. Короче, выгрузили в лесополосе, нифига нет, вечер, дождь. 

И оставили, мы там долго были в этой лесополосе, месяца 3, наверное.

- То есть лес и ничего не было - ни палаток, ничего?

- Не было, мы сами просто на земле спали первые несколько недель, потом начали окапываться, потихоньку выстраивать жизнь. Вот на вторую ночь как нас туда привезли, хохлы в наступление пошли. 

А вот мы там, конечно, насмотрелись на это все, были немножко в шоке. Тогда-то до нас начало доходить, что попали мы не в сказку, а все серьезно.

- Можете рассказать, началось наступление, вот вы сидите в обороне, а там разрывы, мины, стрельба, что вы почувствовали?

- Не знаю... Мы, по-моему, всем батальоном, всей нашей ротой вжались в землю лежали просто. 

В следующей лесополосе стоял первый батальон. Вот они-то на себя основные удары приняли, так как раньше нас на неделю приехали. Они отражали атаки, а мы как бы во втором эшелоне стояли.

Естественно, когда артиллерия, разрывы идут, наша артиллерия сзади стреляет и вражеская стреляет... все стреляют, всё горит, для нас это было введением в войну...

Потом уже обустраивались. Мы там жили, грубо говоря, до Нового года. После Нового года началась перегруппировка. 

Нас на передний эшелон поставили, но это уже без меня было - меня забрали в рембат, поскольку я слесарь. Под Новый год штурм был, там ребят много наших полегло.

- Штурм Гуляй-Поля был?

- Командование такое, что мы комбата не видели своего, то есть, грубо говоря, он к переду вообще никогда не подъезжал. Он где-то там сидит, в деревне, чем-то управляет. 

И получается, под Новый год к ребятам, а я их старшиной был, пришли офицеры и говорят, что типа в добровольном порядке надо набрать людей для штурма, штурм лесополосы. 

Набрали этих людей, там половина добровольцев, половина недобровольцев. Ну а я, поскольку уже к тому времени был направлен в рембазу, оказался на эвакуационном танке. 

Я должен был эвакуировать подбитые машины. Собственно, я все это видел, как ребята в наступление пошли, как их там зажали. 

Я с ребятами общался, они объясняли, что пойдут в наступление не одни - у нас набирался мотострелковый полк. Должны были штурмовать лесополосы, их должны были поддерживать слева еще один батальон, справа танкисты, а сначала должна была артиллерия отработать. 

Соответственно, перед самым штурмом просто никого не было, артиллерия 2 раза пукнула и все. 

Наш комбат принял решение, что будем штурмовать всё равно. Естественно, результат был такой, что у нас, наверное, около 30% примерно полегло. Некоторых не смогли забрать оттуда, там до сих пор лежат. 

Совершенно никому не нужный штурм был без прикрытия, без артиллерии, без ничего.

- Так называемый, "мясной штурм"?

- Да, там наших много магаданцев участвовало. 

После этого штурма как бы затишье было, нас никто не трогал, мы там в этой лесополосе и варились. 

Потом на передний край нас поставили. Там, естественно, настоящая война идет, выходить нельзя, везде летают дроны, чуть что, сразу ответка артиллерии прилетает.

Если к нам прилетает 5-6 снарядов, то наша в ответ 1-2 посылает и всё. Артиллеристы - такие же мобилизованные, как и мы, они минометы первый раз видели там. 

Ребята совершенно не умеют ни с чем обращаться. И притом я лично видел, что привозили: у миномета стойки все погнутые, бинокуляры все в воде, ничего не видно, и я не знаю, как там стрелять из них можно. Все списано. 

Нашу технику выбивать начали: то дронами выбьют, то они на мине своей подорвутся, карт минных полей нету. 

Мы второй батальон сменяли, он мины устанавливал, а карт минных полей своих нет. Наши туда пришли, тоже мины ставили, тоже никто не составил карты. У минеров подразделения своего нет. В общем батальоне они как бы есть, но их никто не видел. Все делали сами.

- Скажите, пока вы там были в этой лесополосе, о чем вы говорили с сослуживцами, например, о войне, о том, что происходит?

- Конечно говорили. Я могу за свою роту говорить, потому что я, как старшина, с каждым общался, это моя работа. Все мобилизованные, в основном это Дальний Восток, с центральных регионов никто никого там не видел.

Насчет войны не знаю... народ говорит, что никому она не нужна по большому счету. 

По-моему, эту всю эту фигню должна была регулярная армия выполнять, мы не военные все-таки. 

Нас набрали кого как, кто-то там свиноводом был, кто-то слесарем, опыта боевых действий у нас нет, да и не хотим этой херней заниматься. Мы, блин, платили налоги сколько, должна быть армия.

На самом деле люди, кто мобилизован, все хотят побыстрее домой. Сначала нас кормили байками, что на полгода и все, вас поменяют. Вот полгода прошло, и никаких изменений к лучшему нет. 

Сейчас нас даже в отпуск не отпускают. Я со своими ребятами поддерживаю связь, в отпуск никого еще не отпустили, хотя вроде как это Путин говорил, что каждые полгода должны солдат домой отпускать.

По обеспечению - хреновенько, конечно, но, в принципе, более-менее. Нас одели, обули, дали автоматы. Боеприпасов для огнестрела там дохера, а вот для артиллерии не очень, ребята экономят.

Про обмундирование я уже говорил, про питание… 

С едой дела обстояли так себе, но жить можно, реальная проблема была с водой. Воды там очень мало, из колодцев пить нельзя, потому что вода в них – сразу обсеришься. На сутки нам выдают полтора литра – это очень мало. 

Самая проблема – питьевая вода. А так, к нам и баня приезжала, каждую неделю – и помыться можно. Хлеб был, каждые 2 дня привозили, нормально, жить можно. 

По поводу настроений у народа… По крайней мере, все мобилизованные хотят домой, мы просто устали от этого всего. Мы не регулярная армия, не военные, у нас семьи, мы не подписывали никаких контрактов с МО РФ. 

Мы, может и не против того, что наши должны Украину эту взять, это большая политика, хрен с ней. Просто, чисто по-человечески, мы хотим домой. Вот и всё.

- Расскажите про своё ранение

Мы эвакуировали технику вечером. В процессе её подцепа в темноте я зацепил либо мину, либо неразорвавшийся боеприпас. Нога целая в общем, но пальцы повредило.

- Это была серая зона или ваша территория?

- Передовая линия, как бы наша территория…

- А нет у вас чувства, что вы воюете на территории чужой страны и вот те, кто воюет с той стороны, они защищают свою родину? 

- За всех говорить не буду. На самом деле, то, что фашизм это плохо – понятно. Но это надо было решать другим способом, не войной. И нападение на другое государство – это не красит нашу страну. Надо было решать мирно. Как – это уже не ко мне вопрос, я не политик. 

По крайней мере, отношение местных жителей в основном нейтральное, то есть они уже настолько замученные там, остались старики. 

Мы, как могли, их подкармливали. Нам выдают пайки, крупы и тому подобное, крупы особенно много было, у нас всегда оставались излишки и мы собирали сумки и отвозили местным дедушкам и бабушкам, потому что им тяжело приходится. 

Но я бы не сказал, что они настроены дружественно. Там где-то в магазинчиках или на улицах и оккупантом назовут, бабушка как придет в очередь и начинает ругаться. Нам и смешно, конечно, но всё равно осадочек остается. И я понимаю, какая бы у нас страна ни была, мы же пришли туда с оружием.

 Естественно, им не важно, с какими мотивами пришли люди с оружием, я бы тоже поднялся на защиту.

- Скажите, после ранения и реабилитации вас дальше планируют привлекать на службу или будут комиссовать? 

- Я сейчас будут проходить медкомиссию и, скорее всего, меня попытаются засунуть обратно. Ну… буду ногами и руками упираться. Ребята со мной, с Якутска, лежали и рассказывали. 

У них всё проще – «мы назад не поедем, мы к себе в поселение уедем и хрен нас кто оттуда вытащит». У меня такой возможности нет, я законопослушный гражданин. Но назад я не хочу возвращаться, такого «второго шанса» у меня еще раз не будет.

- Хотел еще спросить. Вот сегодня вроде бы нет мобилизации, но идет набор подразделение, типа батальон «Колыма», где обещают достаточно большие суммы за поход в Украину. По несколько сотен тысяч рублей. Что вы думаете о таких наборах добровольцев?

- Не знаю, но с нами были люди, которым это нравилось. У меня был напарник – водитель, он с Уссурийска, нормальный парень, но у него зарплата 20 000 рублей. 

Конечно, для его семьи такие деньги очень нужны, да чего уж, для меня и моей семьи 200 тысяч в месяц – нормальные деньги. У меня в Магадане зарплата была 70.000, плюс пенсия военная – 30.000 рублей, а тут 200 тысяч разом… Для людей это большой подъем, они из долгов вылезают, просто какой ценой? 

Вот у нас баннеры висят: 400 тысяч единовременно + 200 тысяч ежемесячно, и народ на это конечно ведется. 

Но надо не забывать, что туда есть вход, а вот выхода нет. Как только ты подписал контракт – это кабала, ты никак оттуда не уйдешь. У тебя три варианта: либо ты двухсотый, либо калека, либо ты дождешься, когда это всё закончится. 

А когда это закончится, я не представляю. Кому-то может это реально нравится, кого-то эти деньги выручат по жизни. 

Вот у нас добровольцы были, поначалу еще, на 3 месяца с ними контракт заключали, как с добровольцами [имеются в виду добровольцы до мобилизации, - ред.]. Они с того времени воюют, их ни одного не отпустили, до сих пор там. И контракт разорвать они не могут, его продлевают, и ты оттуда вырваться не можешь.

- Знаете о таком синдроме, как ПТСР? Довольно многим военнослужащим после Афгана и Чечни было сложно прийти в себя. Какие-то сложности с этим были у вас?

- Не знаю, я пока еще в себя не пришел. 

Я не учувствовал прям вот в таких боевых действия со штурмами. Ребята из госпиталя рассказывали про такое, где и штурмы окопов, и городов были, там мясорубки вообще. У людей психика уже повернута просто. 

В госпитале лежал с бойцами из "Вагнера", они ребята вообще отчаянные. Некоторые рассказывали в междусобойчиках в курилке, как они расстреляли мужика только за то, что у него нашли телефон, и в нем входящие были с украинских номеров. 

Я спрашиваю: «Так а за что расстреляли?». «Ну он информацию сливал, очевидно же» - отвечают мне. По мне так это диковато, человечность должна оставаться у людей. Но они такие, ребята отмороженные, хотя и не все.  

- Видно, что они отличаются от других?

- Да, особенно те, которые с зон понабирали. Но они и повидали многое на самом деле, они поучаствовали в таких боях, не дай бог кому испытать. Конечно у них от такого крыша поедет, таких людей надо долго лечить, возвращать в чувство.

А других вообще не собираются отпускать даже после ранения. Со мной в гостинице сейчас живут ребята с другого батальона. У одного осколок под легким возле сердца, у второго кость на руке раздроблена. И их отправляют обратно. 

Магаданца одного знаю точно, он приезжал в город, у него осколочные ранения: пробило бронежилет и сломало грудную клетку. У него скобы стоят на ребрах. И вот его опять отправили туда на Украину, а он даже поднимать ничего не может, ни рюкзак, ни бронежилет надеть не сможет, но отправили. 

Был еще один человек, мужик постарше с Владивостока. У него были переломы ноги, на гражданке с аппаратом Илизарова лечился. 

И вот он снимает аппарат Илизарова, а через 1-2 недели начинается эта котовасия с мобилизацией и его забирают. Он полгода с нами был, а ведь он ходить не может, 

еле передвигается, ноги опухают от перегрузки, даже берцы надеть не может. И никто его не везёт ни в госпиталь, никуда. Такое к людям отношение, что мне не нравится, совершенно не считаются с проблемами людей.

- Получается, если ты попал туда с контрактом, то уже не хозяин своей жизни?

- Даже без контракта… Я вот оглох на правое ухо, оно не слышит после взрыва. А я прохожу медкомиссию, и мне пишут «здоров». 

Я хожу с палкой, раненная нога болит, из-за пальцев не могу наступать, кости как бы срослись, но, поскольку там нервы и кожа разорваны были, всё это долго восстанавливается. А мне пишут, что я «здоров»… 

Я вот читал закон, Закон 565 «о ВВК», там чтоб тебе поставили категорию «негоден», надо быть глухонемым или отсутствовать конечность. 

Я, короче, не хочу вообще туда возвращаться, я считаю, что свой долг Родине отдал, у меня трое детей в конце концов. Второй раз я с войны, наверное, уже не вернусь точно.

Читайте также: 

"Это мясо, мясо, братан": Магаданец рассказал, как воевал в Украине в составе штурмовиков  

"Я туда возвращаться не планирую" : магаданец рассказал, как воевал под Павловкой и Угледаром. И что там увидел 

Друзья, подписывайтесь на "Весьма", чтобы быть в курсе событий! (чтобы добавиться, нажмите на нужную ссылку) 

Телеграм - https://t.me/vesma

Группа "WhatsApp - https://chat.whatsapp.com

Вконтакте: https://vk.com/vesma.today 

Viber: https://invite.viber.com

Подписывайтесь на нас в Google Новостях