Разбор: расстрельная тюрьма "Серпантинка" на Колыме - вымысел или реальность?

В 2019 году вышел фильм Юрия Дудя “Колыма. Родина нашего страха”.

Новых фактов он не открыл, но напомнил о сталинских репрессиях, и показал жизнь современной Магаданской области.

При этом лента стала очень популярной – за полтора года у нее 22,5 млн просмотров.

“Советофильской” публике фильм, естественно, не понравился – ярким представителем таковой в Youtube является блогер Егор Иванов с каналом “Плохой сигнал”. Все это время он выпускает ролики с “разоблачениями” “фальсификаций” о колымских лагерях.

Наиболее характерным стало видео о расстрельной тюрьме “Серпантинка” – Иванов попытался доказать, что ее якобы вообще не существовало. У него появились и эпигоны, которые начали продвигать свою точку зрения в магаданских СМИ.

Подробно разберем, что не так с нынешними разоблачателями.

Основу для знаний о “Серпантинке” – тюрьме НКВД при Северном горнопромышленном управлении рядом с поселком Хатыннах – составляют воспоминания бывших заключенных, побывавших там (или видевших тюрьму своими глазами).

Перечислим их:

Ольга Адамова-Слиозберг (у нее на Серпантинке был муж),

Со слов других заключенных писали о “Серпантинке” многие, в том числе Варлам Шаламов (“«Серпантинная», следственная тюрьма Северного горного управления, где велись массовые расстрелы полковником Гараниным в 1938 году, – эта командировка открыта в берзинское время”) и Евгения Гинзбург.

Из всех приведенных выше людей Иванов берет только мемуары Таратина и Выгона.

Тон разговора этого видеоблогера иронично-хамский, мемуаристов Иванов величает “сказочниками”, “неполживцами”, “шарлатанами”, и пытается подловить их на лжи.

Уровень понимания темы Ивановым можно проследить по такой фразе, когда он рассказывает о Выгоне (дословная цитата): “Нам показывают ордер на арест [в документальном фильме “Колыма” 1991 года], и тут написано - “НКВД по ДС”. ДС значит Дальстрой.

И документ почему-то от 1938 года. То есть заключенного Выгона повторно арестовали уже в лагерях? Так бывало? Я просто не знаю”.

Естественно бывало - здесь он сам расписывается в полном своем незнании материала, с которым работает. Берет исключительно небрежной иронией и хамством.

Причем полное непонимание во всем – он всерьез пытается проследить судьбу Выгона по листам дел заключенных, неупорядоченно показанных в фильме, некоторые из которых к нему отношения не имеют, и сняты просто “для перебивки”.

И начинает занудно “разоблачать подлог”, что Выгона якобы отправили в 1938 особые лагеря, созданные только после войны.

Опять-таки человеку в голову не приходит обратиться к существующим документам и делам – анализ проводится по случайным скриншотам. Главное громче крикнуть про “вранье”.

Какие контраргументы приводятся против мемуаров Выгона и Таратина? Никаких, стандартное иронизирование.

“Ну вы понимаете, на всей малозаселенной Колыме тупым НКВДшникам пришло в голову построить секретную-пресекретную расстрельную тюрьму рядом с населенным пунктом.

Это логично”, - саркастично говорит Иванов, считая видимо это непробиваемым доказательством своей правоты.

Про тюрьму в Магадане, которая находилась в центре города, он похоже тоже не знает.

“О Серпантинке Выгон мог тупо прочитать у Солженицына, как академик Лихачев, например, прочитал у “светоча” о разговоре Горького на Соловках с мальчиком, которого тут же сразу расстреляли”, - это опять-таки дополнительный штрих к пониманию Ивановым темы – Солженицын писал о Соловках по рассказам в том числе Лихачева.

То есть опять блогер слабо понимает кто где является первоисточником (“Должен отметить, что о начальниках мы знали только по слухам, ходившим среди заключенных, и в мои соловецкие записи вкрались ошибки, которые затем утвердились в литературе — особенно через «Архипелаг Гулаг» Солженицына и тех, кому я рассказывал о лагере”, - пишет Лихачев в воспоминаниях).

Какие претензии у Иванова к другим воспоминаниям – Ильи Таратина? Ему не нравится фраза последнего о том, что сотрудники НКВД приезжали в лагерь на черной легковой машине.

Иванов опять-таки иронизирует про качество дорог, а слушатель должен понимать, что конечно никаких легковых машин у начальства не было, и доехать туда было невозможно.

“Упомянутая Таратиным легковая машина заставляет сомневаться, что он вообще бывал в этих местах”, - вывод Иванова.

Для любителей такой иронии покажем фото начальника Дальстроя Берзина и его “роллс-ройса”. В Хатыннах он ездил регулярно.

Потом Иванов юродствует по поводу судьбы некоего военного, сидевшего с Таратиным, которого повезли на расстрел почти сразу по прибытии на Колыму.

“Последняя сигарета, путевка по стране”, - глумится Иванов, хотя опять-таки, ситуация довольно типичная, все здесь от простого незнания.

Вот, например, судьба техника-литейщика из Ленинграда Владимира Куликова, его осудили 9 февраля 1938, 23 апреля он прибыл на Колыму, был повторно арестован через 3 месяца и расстрелян.

Биография задокументирована “от и до”, и таких на Колыме были сотни и тысячи.

“В целом, довольно толковый пересказ Солженицына”, - шутит блогер, не понимая, что Таратин писал воспоминания в 80-х, первая их публикация состоялась в 1988, за год до легального выхода “Архипелага” в СССР.

То, что Таратин читал Солженицына в самиздате, живя в городе Шумерля Чувашской АССР, требует доказательств, чем Иванов себя не затрудняет.

Не смущает блогера и то, что про Серпантинку в “Гулаге” один абзац, а у Таратина подробные 7 страниц текста. Ирония и хамство вывезут.

“Откуда вообще взялись эти шарлатаны, Выгон и Таратин?” - комиссарским басом вопрошает Иванов и обвиняет Выгона в том, что в своих мемуарах 2005 года тот “списал” все из статьи журналиста Станислава Тимченко о Серпантинке, вышедшей в 2000 году.

Для видеоблогера неимоверный труд понять, что Тимченко писал статью на основе рассказа Выгона, с которым встречался на Колыме в 1991.

Весь остальной корпус воспоминаний о Серпантинке в поле зрения Иванова, видимо, не попал - наш “разоблачатель” игнорирует 5 из 7 семерых свидетелей.

“Итак, если убрать всю чернуху, все антисоветские эпитеты, больные сравнения, откровенные фантазии, то о Серпантинке останется … ничего”, - резюмирует Иванов.

Он всерьез думает, что Выгон и Таратин пересказывают “Архипелаг Гулаг”, и на этих двух мемуарах все знания о расстрельной тюрьме заканчиваются.

Далее Иванов приступает к “разбору” колымского краеведа Иван Паникарова, “звезда фильма Дудя знает о Серпантинке конечно же из вышеперечисленных историй”, - вновь утомительно иронизирует он, внятной аргументации естественно не приводя.

“Вот и все, вот и вся Серпантинка, вся легенда о расстрельной тюрьме основана на мутных воспоминаниях крайне сомнительных типов [Выгон и Таратин], записанных другим, не менее сомнительным типом [Тимченко]”, заявляет он.

“Но кроме нелепых источников, вроде Паникарова и сотрудников магаданского музея, есть еще и серьезные источники”, - вдруг “просыпается” блогер, представляя книгу Александра Козлова “Магадан: возникновение, становление и развитие административного центра Дальстроя (1929-1945)”.

В ней есть еще одно воспоминание бывшего заключенного, верить в него Иванов также отказывается.

Из магаданских историков Иванов также упоминает Александра Навасардова и его книгу “Освоение Северо-Востока СССР в 30-е годы“.

При этом блогер видимо плохо читал сам текст, ибо “Серпантинка” фигурирует в нем в документе о численности отдельного лагерного пункта СГПУ в 1939 (с.62)

Далее Иванов начинает уверять зрителей, что “в случае с “Серпантинкой” нет актов, нет фамилий расстрелянных, фамилий и должностей приводивших приговоры в исполнение. Нет ничего про секретную расстрельную тюрьму, про которую знала вся Колыма”.

Этот тезис он потом повторяет в позднейшей попытке полемики с Паникаровым, когда переходит к разбору новых для него источников - мартиролога расстрелянных.

“О книге «За нами придут корабли» в наших выпусках мы упоминали и говорили, что в ней НЕТ НИ ЕДИНОГО доказательства существования «специальной расстрельной тюрьмы»”, - пишет Иванов.

Закрадываются сомнения, что блогер умеет понимать читаемый им текст.

“Книга эта не является официальным изданием УМВД, а вышла за авторством писателя-публициста Бирюкова”, - заявляет он, и становится понятно, что издание он в руках не держал.

Объясним: книга “За нами придут корабли” состоит из 2 разделов: вводная статья А.Бирюкова, и основной массив – данные о 7 500 расстрелянных с датой расстрела, реабилитации и номером архивно-следственного дела.

Данные эти как раз готовили сотрудники информационного центра МВД.

При работе над этой книгой Александр Бирюков изучил дела расстрелянных, и вот, что он пишет на основе своих изысканий:

“Сохранилась переписка, которую вело РО НКВД по Управлению дорожного строительства в январе-сентябре 1938 года со своим Управлением в Магадане и соседом в Хатыннахе — РО НКВД по СГПУ а иногда и напрямую с ИЗО [изолятор] «Серпантинная».

В Магадан начальник РО НКВД по УДС Золотарев сообщал списки лиц, в отношении которых закончены дела по первой и второй категориям, а затем и высылал законченные дела (при этом создается впечатление, что этого списка Тройке было вполне достаточно, чтобы «рассмотреть» то или иное дело — само дело отправлялось как бы в досыл к уже принятому Тройкой постановлению), а в Хатыннах начальнику РО Мельникову (или на «Серпантинную», начальнику командировки Максимову) следовали списки осужденных — вместе с этапом, разумеется”.

Иванов опять не в силах прочитать эти абзацы (не зря наверно ведет канал с симптоматичным названием “Плохой сигнал”), ибо ниже по тексту начинает задаваться вопросом “Какое у тюрьмы было официальное название? Номер? Кто был ее начальником?”.

Текст Бирюкова его не удовлетворяет якобы отсутствием ссылок, но если бы он удосужился открыть книгу, то знал бы о номере дела каждого расстрелянного, откуда и получены сведения.

Например, у Бирюкова есть статья “Как погиб писатель Прокопов”, в ней упоминается расстрелянный на “Серпантинке” Михаиле Дыко, отец Вали Дыко, о которой написал известное в свое время стихотворение “Смерть пионерки” Эдуард Багрицкий.

“23 января 1938 года братья Дыко были арестованы, подвергнуты обыску и допросу – дело происходило на спецкомандировке «Серпантинная», на другой день, 24 января, уже было готово и утверждено обвинительное заключение, в тот же день дело всей группы было рассмотрено Тройкой УНКВД.

Принятое расстрельное постановление было приведено в исполнение там же, на «Серпантинке», 13–15 апреля”.

Номер его дела Р 8321 и блогер Иванов при желании может с ним ознакомиться.

Равно как и с упомянутой выше перепиской с ИЗО “Серпантинная”. Хотя вряд ли у него есть желание.

Упоминание изолятора “Серпантинная” в книге “Жертвы Колымы” Владимира Меты и Веры Диденко Иванов также пропускает.

Они приводят дело 10 заключенных с прииска “Туманный” (номер Р 19915).

“Все десять арестованных почти полгода содержались в следственном изоляторе СГПУ на известной по всей Колыме подконвойной командировке ''Серпантинная"”, - отмечают исследователи.

Как-то опровергнуть эти данные Иванову не под силу - в ответ идет стандартное заклинание "нет ссылок", потому что эта информация рушит его двухчасовое построение о "несуществующей тюрьме".

Уровень аргументации другого “разоблачателя” Серпантинки – Александра Артамошина (69 лет, живет в Сиэтле) – еще более анекдотичен.

Две его статьи кроме как истерикой назвать трудно (“Оценку Нашему Спору Должны Давать Не Люди, А Реальные Документы!” – вот прямо так, все с огромных букв, и множеством капслока и оскорблений).

Текстом с такими пассажами побрезговала бы и газета “Завтра”, но зачем-то печатает портал “Колыма.ру”:

“А кто поддержал Дмитриева с требованием свободы? Председатель партии «Яблоко» Эмилия Слабунова; Дмитрий Быков по фамилии Зильбертруд; «русская» писательница Людмила Улицкая; «русский» режиссёр «чернушного кино» Андрей Звягинцев; «великий» режиссёр, фильмы которого никто до конца не досмотрел, Александр Сокуров; «русская» актриса с подержанной психикой, Лия Ахеджакова; бывшая хорошая актриса, Чулпан Хаматова; бывший модный певец для «продвинутой» молодёжи, престарелый Борис Гребенщиков. Можно добавить сюда и тех русофобов, которые мозолят экраны ТВ: глазастые Гозман и Ссытин; патлатый Венедиктов с гнилозубой пастью крокодила; Шендерович со своим матрасом; «умнющий», но гундосый Макаревич; тоже «историк», как и Иван, и тоже не по образованию, член Российского еврейского конгресса, Николай Сванидзе, и другие люди достойные бессрочной поездки в Магаданскую область без права переписки”.

Но просто смеха ради можно обратить внимание и на его аргументы – Артамошин пытается разоблачать воспоминания о Серпантинке тех же Выгона и Таратина (другие ему видимо неизвестны).

“Аргументы”, на которых делаются выводы о лжи мемуаристов:

“на Колыме 30-х годов не было гусеничных тракторов, поскольку таких не было в СССР ” – их в СССР производили с середины 20-х.
“первый дизельный трактор начали выпускать только в 1940” – в реальности в 1937.
“легковых машин не могло быть” – смотри фото выше.
“откуда свет для прожекторов” – на многих лагерных пунктах были свои электростанции, а прожекторы использовали на стройках в Дальстрое с его образования в 1932.

Уровень этого “полемиста”, пожалуй, ясен.

Стоит сделать ремарку о постоянном требовании документальных подтверждений – почему-то мемуаристам люди, считающие себя историками, не верят.

Наверно стоит предложить тому же Иванову выпустить фильм, например, о смерти генерала Карбышева – все помнят, что его облили холодной водой на морозе в немецком лагере Маутхаузен, отчего он и погиб.

Но как выясняется, нет ни одного документального подтверждения этому.

Более того, нет документов, что он прибыл в концлагерь – только 2 свидетельских показания, при этом один из очевидцев был на месте уже после смерти Карбышева.

Нет сомнений, что погиб советский генерал именно так, но по логике Иванова надо видимо “разоблачить” и этот “миф”.

Нет документа с подписью и печатью – нет события.

Хотя вряд ли он рискнет сделать что-либо подобное, это же не “врагов народа” грязью поливать.

В итоге - у нас есть корпус мемуарных свидетельств, а также архивные документы, которые изо всех пытаются игнорировать, не приводя ни одного внятного аргумента против.

Да, тюрьма (ИЗО "Серпантинная") существовала, и расстреливали там в 1937-38 сотнями и тысячами.

Общее число казненных магаданскими историками точно не установлено, цифры расстрелянных в период "большого террора" указываются около 8 000 тысяч человек (при 13 000 расстрелянных за все время существования "Дальстроя").

Нужно отметить, что разговор с “новыми левыми” абсолютно бесплоден – у них есть своя картина мира, и ничто не сможет ее изменить.

Так, в двухчасовом фильме про “Серпантинку” Иванов полчаса начинает рассказывать про советские расстрелы в Катыни, заявляя, что это “геббельсовская пропаганда”.

И ему без разницы свидетельства очевидцев и опубликованный массив документов – не нравится такая история, и все. Опять – тонна иронии, ноль опровержений, Советский Союз непогрешим.

Архивы по сути не важны в таких полемиках – любой “неугодный” документ объявляется фальсификацией (кого угодно - от Хрущева до ЦРУ).

Та же история и с колымскими лагерями – в представлении Иванова они законны, справедливы, и слишком "демонизированы".

Иронично плясать на костях расстрелянных заключенных ему запретить невозможно, но дать понять, что знаний о той эпохе у него - нет, пожалуй стоит.