"Золото нас не спасет": честное интервью с министром финансов Колымы Валентиной Моисеевой

Валентина Моисеева

Недавно Магаданская областная дума утвердила новые показатели бюджета-2018: теперь расходы превысят доходы на 3 миллиарда. А госдолг увеличится до 16 млрд.

О том, как росли кредитные долги, из-за чего не хватает денег на больницы и почему нас не спасает золотодобыча "Весьма" поговорил с министром финансов Магаданской области Валентиной Моисеевой и ее заместителем Дианой Самандас.

- Валентина Андреевна, давайте начнем с предыстории - как мы "дошли до жизни такой": в 2011-12 годах бюджет профицитный, а с 2013 каждый год - дефицит?

Если говорить серьезно, начнем с того, что слово дефицит – бюджетное понятие, которое может приниматься законом о бюджете.

Бюджетный кодекс говорит: дефицит бюджета региона сегодня - не более 15% от его доходов, а в случае если регион получает дотаций более 60% - не более 5%.

Федеральный бюджет,формируя финансовую помощь, делает расчет, и по его расчетам для полного обеспечения консолидированного бюджета Магаданской области недостаток средств в 2017 составлял 14,5 млрд, в 2018 году - 15,2 миллиарда. 

При этом, при недостатке в 14,5 млрд мы получили дотацию в 2017 всего в 5,2 млрд.

В 2018 они же считают, что нам не хватает 15 млрд и дают дотацию 4,9 млрд. 

О недостатке средств мы постоянно говорили и говорим, несмотря на то что [областная] дума сказала, что они об этом не знают.

Ежегодно на собраниях глав законодательных собраний мы информируем о недостатке средств консолидированного бюджета. Но Бюджетный кодекс не дает нам права принять такой дефицит, - не более 15% от собственной доходной базы. А она варьируется из-за основного источника доходов - золотодобывающих предприятий.

В 2011-2012 годах шел скачок стоимости золота, а в 2013 – пошел резкий спад, и бюджет ушел в дефицит, потому что плановые назначения не были выполнены.

- То есть дефицит образовался из-за цен на золото?

- В первую очередь – да. Поскольку в то время у нас была задолженность только по “золотому” кредиту [кредиты полученные в 1993-1998 - "Весьма"], мы привлекали кредитные ресурсы. 

Но это было не только на территории Магаданской области, почти все регионы это прошли, и у всех стала расти долговая нагрузка.

- Из-за дефицита область была вынуждена брать кредиты?

- Кредиты пошли в основном с 2015 года, даже не с 2014.

Во-первых, ежегодно принимались программы по поддержке ЖКХ, в каждой из отраслей программы расходы составляли по 200 млн в год. И резко увеличились суммы на оплату недополученных доходов ресурсоснабжающим организациям. 

Экономически обоснованные тарифы для населения составляют около 60%, убытки мы взяли на себя. 

Во-вторых, зарплаты – “майские указы” президента. На 1 января 2012 фонд оплаты труда по области в целом составлял 6 млрд, сегодня – уже более 12 млрд. 

А из федерального бюджета на выполнение "указов" мы получили меньше миллиарда.

Чем покрывать эти расходы? Только кредитными ресурсами. И обслуживание госдолга начало расти – около миллиарда в год. 

После роста закредитованности правительством было принято решение замещать коммерческие кредиты – государственными, причем не все, а только частично.

- То есть с 2016 года область перешла на госкредиты?

- Мы сами можем только просить, но только федеральный бюджет решает - дать нам или не дать.

В этом году федеральный бюджет принял решение, что они вообще не дают никаких кредитных ресурсов, в рамках закона о бюджете помощь нам оказываться не будет.

Третий год существует так называемый "модельный бюджет", правда нет методических указаний как он формируется - они исходят из среднероссийских показателей.

И если консолидированный бюджет области в 2017 году составлял около 33 млрд, то нам насчитали всего 21 млрд. То есть они считают, что у нас 10 млрд лишних расходов. 

В тоже время при расчете финансовой помощи они показывают, что нам надо еще 15 млрд, чтобы покрыть расходы. 

Логика отсутствует. Как мы можем сказать о недостатке средств, когда нам говорят, что нужен всего 21 млрд на все расходы по области.

- А с чем связано уменьшение дотаций из федерального бюджета?

- В 2015 мы провели изменение структуры Магаданской области, мы убрали мелкие муниципальные образования и объединили их в округа.

И тем самым мы сыграли себе в минус. Потому что при определении финансовой помощи определяется плотность населения. Обращается внимание на мелкие населенные пункты , которые идут в статусе муниципальных образований. А у нас их не стало. 

И если Чукотка этого не сделала –она выиграла, а мы проиграли: Минфин открыто нам сказал – вы сделали лучше, но для формирования финансовой помощи это оказалось хуже. С одной стороны убрали управленческие расходы, но породили другую проблему.

- А правительство области обсуждало с вами этот вопрос?

- Мы этим как минфин не занимались, нас не привлекали, этим занималось наше правовое министерство.

- В декабре прошлого министр финансов Антон Силуанов отчитал некоторые регионы за "сокрытие" кредиторской задолженности. В их числе была и Магаданская область.

- Как минфин мы ничего не скрываем. Нам предоставляют отчетности муниципальные образования, главные распорядители областного уровня. В функцию минфина не входит проверка наличия задолженности, для этого есть финансовая инспекция, наша счетная палата.

А за правдивость данных отвечают распорядители бюджетных средств.

И второй нюанс, в 2010 году принят 83-ФЗ о правовом положении госучреждений. По нему кредиторская задолженность бюджетных и автономных учреждений вообще не учитывается в  бюджетном отчете. Они считаются самостоятельным структурными подразделениями, они не являются участниками бюджетного процесса, сами принимают свои обязательства. И бюджет не отвечает по их долгам.

И там получилась хорошая задолженность, не на областном уровне, на муниципальном.

Так в Ольском городском округе в 2016 году казенные учреждения прекратили платить страховые отчисления по зарплате. Такая же ситуация произошла и в городе Магадане – задолженность была в полмиллиарда.

И мы вынуждены при формировании бюджета предусматривать эту задолженность, что нелогично, поскольку гаситься она будет за счет “добросовестных” округов без долгов.

- А они как-то аргументировали это решение по невыплате?

- Самостоятельность бюджета, Бюджетный кодекс. Они перед нами отвечают только за целевые деньги: субвенции и субсидии, которые имеют конкретное назначение.

А вот дотацию, которую они просто получают, например на выравнивание уровне бюджетной обеспеченности, они тратят по своему усмотрению. Мы не можем регламентировать данный процесс.

- Вопрос по поводу выяснившегося недавно отсутствия денег у областных больниц. Каково участие области в софинансировании территориального фонда ОМС?

Из всех региональных бюджетов мы должны выделять на медицинские учреждения в программе ОМС – на капитальный ремонты и приобретение дорогостоящего оборудования. Все остальное должно идти через бюджет фонда ОМС.

На сегодняшний день картина такова: областной минздрав вывел из состава ОМС финансирование Северо-Эвенского округа, потому что он не выполнял госзадание. Так же поступили и с инфекционной больницей, и "посадили" их на областной бюджет.

Ежегодно областной бюджет выделял через фонд ОМС дополнительный трансферт около миллиарда. В этом году мы просто не смогли этого сделать, мы дали меньше – 824 млн.

Минздрав предоставлял такие данные финансовых потребностей по фонду ОМС: в 2016 году потребность была 3,19 млрд – они получили 3,041 млрд. Недостаток небольшой, областной бюджет его закрыл.

В 2017 году потребность - 3,55 млрд, получено из обл бюджета 3,316 млрд. Разница была закрыта.

А в этом году потребность 5,16 млрд, пошел резкий скачок зарплат (по майским указам врачи получают 200% от средней зарплаты по региону, младший и средний медперсонал – 100%). А получено было 3,971 млрд. Недостаток почти 1,2 млрд.

Сергей Константинович [Носов] ездил к Голиковой Татьяне Алексеевне сейчас, этот вопрос они и рассматривали. Об этом он сам расскажет, но я предполагаю, мы нашли с ее стороны здесь поддержку. Но это должно быть не завтра, а уже сегодня.

Наше здравоохранение имеет штатную численность, которая не обеспечена нормативами, особенно это касается муниципальных образований- там не должно быть районных больниц. Там должны быть фельдшерско-акушерские пункты или участковые больницы с одним врачом на численность населения.

А мы содержим полноценную районную больницу, пускай и на 10-15 коек, но должен быть полный перечень оказания мед услуг – все врачи всех специальностей. Но там их нет. Для этого несколько лет назад в Магаданской областной больнице была сформирована бригада врачей, выезжающая по районам. И она финансируется из областного бюджета.

И эта сверхнормативная численность обходится нам почти в миллиард рублей.

Этот вопрос ежегодно поднимаем не только мы, весь Дальний Восток на уровне Минздрава, чтобы они пересмотрели “нормативку”.

Здесь другой вопрос возникает – в область приглашают врачей, поскольку их не хватает. Мы оплачиваем им не только служебное жилье, но и коммунальные услуги. Минфин РФ не учитывает эти расходы при формировании “модельного бюджета”, как и расходы за сверхнормативную численность медперсонала.

- Если вернуться к наполнению бюджета – основной источник НДФЛ?

- Да, три года назад налог на прибыль обогнал НДФЛ, а сейчас на первом месте опять подоходный налог. Но это же несерьезно.

- А налог на добычу  полезных ископаемых?

- Мы считали, что если нам оставить все 100% НДПИ (сейчас 60% идет в региональный бюджет, 40% - в федеральный), мы все равно “не закрываемся”. 

Учитывая то, что возмещение горнодобывающим предприятиям НДС (который они уплачивают в федеральный бюджет) выше, чем сумма самого налога.

Получается минусовое поступление доходов в федеральный бюджет по НДС.

Диана Самандас

- То есть на нынешнем уровне золотодобычи, если мы будем получать все отчисления по НДПИ, это расходы не покроет?

Диана Самандас: Надо учитывать еще и то, что на территории области появился РИП – региональный инвестиционный проект,  “Полюс Золото”.  Данный РИП освобождается от уплаты НДПИ на 10 лет с 1 мая этого года.

Потери по НДПИ сразу 456 миллионов. Это федеральное законодательство ставит такие условия – предусмотрены льготы для инвесторов, а компенсации не предусмотрены.

Валентина Моисеева: Подоходный налог не может компенсировать такие потери, это нереально.

- 1-е место НДФЛ, 2-е налог на прибыль, 3-е НДПИ, а четвертое?

Валентина Моисеева: Налог на имущество организаций, за счет того, что мы отменили льготы в регионе. Но что получилось в итоге? Усть-Среднеканская ГЭС получила федеральную льготу, которая еще больше региональной.  Мы на них даже влиять не можем в этом плане.

Диана Самандас: Единственное, мы пишем по тем же РИПам, что поскольку в них не входят те, кто добывает нефть и газ, мы просим исключить и золотодобытчиков.

- Получается те 50 тонн золота , которые планируется добывать к 2025 году…

- Может мы на них и выйдем, но вряд ли они принесут существенные изменения, не так много мы с него и имеем. Лучше бы у нас нефть с газом была, мы бы с вами от 1% очень хорошо жили, как Сахалин (смеется).

- Вопрос про реорганизацию министерства, точнее про присоединение к нему финансовой инспекции. 

- Принципиальных изменений нет - функции инспекции остаются, просто они не будут самостоятельным юрлицом, а будут в составе минфина.

Давно, когда мы подчинялись федеральному уровню, КРУ [контрольно-ревизионное управление] было при финансовом органе. И было удобно работать: мы знали на какие проверки они идут; говорили конкретно, что посмотреть.

Сегодня, когда проходят проверки, мы не всегда знаем, что они проверят. Они смотрят результат: туда отправил, не туда. А у нас даже забрали функции проверки смет. А ведь очень интересно, как например тот же минздрав ее формирует, что он туда закладывает, в полном ли объеме.

- Долговая политика области на ближайшие три года так и не была утверждена. Что-то изменится с утвержденным дефицитом бюджета?

Диана Самандас: По срокам мы должны утвердить ее до конца года. Сейчас в связи с дефицитом бюджета в 3 миллиарда будут новые показатели.

Валентина Моисеева: В Минфине РФ нам сказали, вы приняли решение о кредите, но вы должны выполнить все параметры, которые приняли. То есть мы не должны превышать долг по процентам к доходам. Если мы не выполняем –сразу возвращаем госкредит, который нам выдавали на замещение.

Диана Самандас: По соглашению предельное соотношение госдолга к доходам 69%. В 2016 году долговая нагрузка была 77%, госдолг – 12 млрд. 

А в 2017 году изменился объем доходов - долг тот же, но долговая нагрузка - 60%. Поэтому все зависит от наполняемости доходной базы.